Миром владеют… жены? (Часть 2)
Российский капитализм взрослеет. Как в переносном, так и с самом прямом смыслах этого слова. Растут наследники, уходят старые жены, их место занимают новые — официальные и неофициальные. Все эти события личной жизни происходят на фоне активного развития бизнеса. В результате вполне понятные проблемы личных и семейных отношений превращаются в настоящие войны за собственность. Войны, которые ведутся по законам рейдерских захватов, и судя по всему могут инициироваться с целью перераспределения бизнеса.
Семья и бизнес в России живут в разных мирах. Российский капитализм, сформировался в мире «по понятиям», в том числе и по причине социального происхождения ключевых игроков на этом поле. Но не только. Все, кто, работал в реальном, а не придуманном в учебниках по менеджменту бизнесу, прекрасно понимают, что даже самое простое дело, как правило, требует множества самых сложных договоренностей и обязательств, гарантировать выполнение которых жесткий гражданский кодекс просто не в состоянии. Так что нет ничего удивительного в том, что ориентироваться в новом для себя мире российским «пионерам-бизнеса» приходилось по понятиям. Также как нет ничего удивительного в том, что выйдя на новые высоты они стали использовать британскую систему контрактного права, отдающую приоритет смыслу договоренностей (даже если они были сделаны в устной форме) между сторонами, а не тому, насколько они вписываются в кодекс. Повторимся, в этом нет ничего удивительного. Удивительное начинается рядом. Дело в том, что брачные отношения в которые вступали пионеры бизнеса заключались вовсе не по понятиям, а обычному (а часто вполне себе советскому) закону. И зачастую — без всяких лишних формальностей вроде брачных контрактов. Что, конечно, создавало огромные возможности для расширенного толкования в судах. Принципиальная характеристика всех бракоразводных процессов — выход суждений судьи за пределы собственно письменных (или устных) договоренностей и вступление на весьма шаткую платформу моральных суждений. Для любого корпоративного юриста подобная возможность — это как пресловутый метр государственной границы. Которую не использовать — невозможно
Первый известный гром, грянул в 2001 году, когда бывшая жена Алексея Мордашова в рамках борьбы за алименты потребовала отдать ей 32,5% акций «Северстали» — основы финансового могущества ее мужа. И не только потребовать, но и арестовать пакет акций. Развод был в 1996 году. Но аресты акций случились в критический момент корпоративной войны, которую вел в тот момент Мордашов. Собственно, сам стальной магнат сам почти напрямую обвинял своих недругов в этом иске.
Этот случай стал первым и последним из известных нам открыто признанных примеров связи войны за собственность с брачными отношениям. Все остальные относятся к области «нелепых подозрений». К примеру, в 2008 году во время очередного приступа мировой калийной войны на развод подала Елена Рыболовлева. Ей (точнее сказать ее адвокатам) после многочисленных попыток в 2010 году удалось заморозить основные активы Дмитрия Рыболовлева. После чего Рыболовлев продал свои калийные активы. Разводной процесс, тем не менее, продолжился и закончился уже весной этого года. Елена получила 3.2 млрд евро наличными, а весь мир — шанс поговорить о том, как дорого могут обходиться жены. Проверять дальнейшую судьбу выплаченных денег журналисты не стали.
На очереди еще один громкий процесс — Наталья Потанина — супруга (бывшая) Владимира Потанина уже после расторжения брака, обратилась в суд Кипра, с требованием заморозить активы олигарха. В этом списке находится и 30% пакет акций «Норильского никеля» — компании за судьбу которой война ведется уже 8 лет. Судя по всему, очередной разводной процесс ускорит это сражение.